Гости из космоса (сборник) - Страница 131

К оглавлению

131

— Мой Мираж! Я так вас жду, — тихо сказала Эллен.

— Селена!..

— Я подумала, что вы обиделись. Я восхищалась Годвином.

— Я тоже.

— Я знаю. Вы спасли меня с Земли. Но на Луне вы поступили бы так же.

— Это верно, Селена, — горячо сказал Евгений.

Эллен заметила, что Том Годвин как-то боком направился к танкетке.

— Здесь все очень сложно, — быстро заговорила она. — Вот камешек… Даже о нем думать сложно. У вас сложный брат. Рыцарь науки в доспехах скафандра. Сэр Дон-Кихот Космический ведет за собой всех, чтобы взглянуть за край лунного диска. А я остаюсь…

— Селена! Я считал минуты, ждал, когда взойдет Луна. Разве я пойду с ними… без вас?

Годвин был уже в нескольких шагах. Эллен загородила собой полусферу:

— Разве я причинила мало хлопот? Надо ли быть обузой?

— Селена! Я не смогу оставить вас одну!

— А вы сможете это повторить? Нет, нет! Не только на Луне?

— Эль пойдет с нами, — сказал подошедший Годвин. — Надеюсь, ваш автокар сможет помочь ей в трудных местах?

— Конечно, — сказал смущенный Евгений и, подняв глаза на Эллен, переспросил: — Не только на Луне?

Глава пятая. Крушение неизменности

Наташа переехала жить на дачу к Анастасии Степановне Громовой. Это получилось само собой. Каждая из женщин словно решила возместить другой улетевшего Петра…

Наташа и Евгения заставила жить с матерью на даче. Все равно, пока Луны не видно на небосводе, дежурить в лаборатории бесполезно, а мать оставалась матерью, ей легче было отпустить сына в бой, чем… на Луну. Она не находила себе места, проплакала все глаза.

В это утро Луна всходила позже солнца. Ехать в институт было еще рано, и Анастасия Степановна поила Евгения и Наташу на веранде чаем. Только в такие минуты у нее становилось легче на душе.

Утро было свежее. День обещал быть солнечным, но на рассвете с реки поднялся туман, окутал деревья, превратил их в неведомые сказочные растения, скрыл кустарники. Все вокруг стало мягким, нереальным… Так бывает, когда на склон горы набежит облако. Сколько раз любовались таким пейзажем Евгений с Петром во время восхождений!

Наташа, отпив глоток из стакана, задумчиво смотрела на бутерброд с ветчиной, на которой остался полукруг от ее зубов.

— Подумать только, — сказала она. — Они не могут там ни пить из стакана, ни откусить кусок хлеба. Только питательная паста через резиновую трубку.

Наташа поморщилась.

Старушка покачала головой:

— Некрасиво как-то… А все же хоть так, а завтракать надо.

— Да, как раз сейчас, — заметил Евгений. — Они тоже ждут, пока у нас Луна взойдет, чтобы отправиться в путь.

— Пусть удовольствия от такой еды не получишь, а жить надо, — строго сказала старушка.

— Да, удовольствия там мало, — сказал Евгений.

— Неправда! — возмутилась Наташа. — Быть на Луне для них — высшая радость! Я завидую им, завидую!.. Я хотела бы быть с ними рядом.

Старушка подошла к Наташе и поцеловала ее.


Четыре человека в скафандрах пробирались между зигзагами трещин.

Петр Сергеевич Громов и Том Годвин, деля опасность первого шага, как слепцы, ощупывали палками путь. О прыжках, столь легких на Луне, не могло быть и речи. Под пеплом всюду ждали пропасти.

Позади двигалась танкетка, нагруженная кладью экспедиции и баллонами с кислородом. Евгений Громов напряженно следил за каждым путником, готовый ринуться на помощь.

Эллен часто оглядывалась на него. И всякий раз, словно чувствуя, оборачивался и Том Годвин, угрюмый и встревоженный.

Природа угнетала Эллен. Обрывы «берегов» лунного моря ослепительными стенами уходили в черное звездное небо. Голые утесы нависали над окаменевшими грядами волн, посыпанных пеплом. Острые, как ножи, ребра скал и рваные кромки трещин остались нетронутыми после древних катаклизмов, словно все остановилось с тех пор, все кончилось…

Ужас неизменности охватывал Эллен. Она не могла примириться с тем, что все вокруг не менялось уже миллионы лет, каждая пылинка, не зная ветра, лежала вечно недвижно, нависший над пропастью камень не мог качнуться, чтобы сорваться. Все заснуло, умерло!.. Нельзя жить и двигаться, если все вокруг мертво. Что может быть страшнее конца? Кощунство оставлять здесь следы. Надо пасть ниц и замереть на тысячелетия… Так сходят с ума.

Евгений угадывал, что происходит с Селеной. Но как отвлечь ее разговором, если каждое слово обрело особый смысл, а слышат его сразу во всех шлемофонах?..

Он старался без слов, одним взглядом передать Эллен все, что не решался сказать.

Однако Аникин прекрасно все замечал и иронически улыбался. Телевизионное изображение, несомненно, помогло «кое-кому» позабыть о 384 тысячах километров расстояния!.. Впрочем, милому Ване пришлось мысленно прикусить язык. Он-то знал, что дикторы Московского телецентра получают немало писем с признанием в любви и назначением свиданий от людей, видевших их только на экране. И немало таких писем написал, кстати, он сам… А как он был обижен, когда узнал, что девушка-диктор встретилась с ним лишь потому, что он упомянул в последнем письме о своем скором полете на Луну!

Все же он подружился с этой чудесной девушкой и в последний вечер они даже целовались… Она обещала ему смотреть на Луну.

Чтобы не мешать Евгению и Эллен молча разговаривать, Ваня ушел вперед.

Но Евгений сам подозвал взглядом Петра и указал ему на Эллен. Петр все понял.

— Мисс Кенни, — сказал он, нагоняя Эллен, — мы нуждаемся в вашей помощи.

131